Трехлетний Максим и двухлетний Димка жили в одном из сел на Алтае. Папы они никогда не видели. Впрочем, и мать тоже видели нечасто — женщина оставляла сыновей одних, убегая на «свиданку» к очередному кавалеру. Как-то раз соседка заметила, что уж больно долго не видно возле дома мамаши, и позвонила в полицию. На вызов приехала группа, в составе которой, помимо сотрудника по делам несовершеннолетних, был и прапорщик полиции Сергей Шараухов, бывший омоновец, четырежды побывавший в горячих точках.
— Когда мы зашли в дом, сердце сжалось, — вспоминает Сергей. — Я повидал многое, но чтобы такое и в наши дни! В выстывшем домишке выбито окно, которое трехлетний Максим затыкал какими-то вещами, чтобы не дуло. А ведь на дворе март! Ни подушек, ни штор, ни продуктов.
Старший из мальчиков, Максимка, экономил единственную булку, которая у них с братом была: давал Димке чуть-чуть погрызть хлебушка, а потом прятал буханку — не знал, сколько им придется еще сидеть одним. Чтобы согреть братишку, завернул его в матрасы. Жуткая картина!
У меня в голове сразу пронеслось — «заберу их», а вслух спросил: «Поедете ко мне, мальчишки?» Но они тогда испугались, прижались к женщине из комитета по социальной защите. И тут Максимка как закричит: «Папа, и как я тебя сразу не узнал-то?!!»
— У меня по рукам бегут мурашки, и слезы наворачиваются… тут невозможно остаться равнодушным… — до сих пор волнуясь, запинается о слова Сергей.